Лишь убедившись, что выбранный курс приведет ее к желанной цели кратчайшим путем — вот тогда, и только тогда, Элизабет решалась на активные действия. Она терпеть не могла рисковать попусту, полагаясь на удачу или случай. И сейчас, наблюдая за агонией 1-го флота, Уоррен лихорадочно прикидывала, какую выгоду она сможет извлечь из этой катастрофы.
Конечно, если она сейчас введет в бой свои резервы и чудом вырвет победу, покрыв себя неувядаемой славой — это будет триумф. Сенат и обыватели наперебой начнут петь дифирамбы, ей бросившейся в самое пекло и ценой невероятных усилий отстоявшей честь американского оружия. Такой всенародной любимице можно будет без лишней скромности претендовать на высшие посты во флоте и государстве. Как знать, быть может, лет через пять-десять фамилия Уоррен будет красоваться в Сенате Республики?
Но это все призрачные дивиденды отдаленного будущего. А вот цена, которую придется заплатить за них здесь и сейчас — более чем реальна. Элизабет не могла не отдавать себе отчет, что шансы переломить исход схватки не так уж велики. Ведь ее эскадра, при всей своей мощи, все же сильно уступала совокупной ударной мощи русского Северного космофлота. А тем более теперь, когда последний пребывал на пике боевого азарта, опьяненный близкой победой и ароматом крови поверженных врагов.
Нет, ввязываться очертя голову в авантюру с неизвестным исходом не хотелось. Куда как выгоднее и логичнее дождаться финала битвы. В конце концов, это ведь именно Коннор Дэвис, был официальным командующим всей группировкой вторжения. Он, и только он несет полную ответственность за разработку провального плана кампании и бездарное управление подчиненными армадами. Так почему же теперь расхлебывать заваренную им кашу должна она, Элизабет Уоррен, самый толковый и перспективный космофлотоводец АСР?
Пусть Нейтен Джонс и дальше гоняется за славой, бездумно ввязываясь в свару, которую уже не выиграть. Элизабет предпочитала действовать наверняка, просчитывая оптимальные стратегии и тактические ходы даже в критических ситуациях. И сейчас ее аналитический ум четко сигнализировал — настал тот самый редкий миг, когда бездействие куда выгоднее и продуктивнее лихорадочной активности.
Ведь что случится, если сейчас Дэвис все-таки склеит ласты, не приходя в сознание? А этот сценарий более чем реален, учитывая тяжесть его ран. Кого тогда Сенат назначит главнокомандующим американских сил вторжения в этом секторе космоса? Уж всяко не бедолагу Джонса-старшего. А вот например Джона Генри Локвуда — командующего одной из дивизий космофлота Дэвиса, а именно «Золотыми Грифонами» очень даже может быть…
Это совершенно не устраивало Элизабет. Нет, на роль спасительницы американского космофлота идеально подходит лишь одна кандидатура — ее собственная. Она, Элизабет Уоррен, единственная сохранит трезвую голову и боеспособные корабли посреди всеобщего разгрома. И только ей по силам будет заново отстроить разрушенное величие АСР в этой части Галактики, собрать уцелевшие осколки армады и повести их к реваншу против зарвавшихся «раски».
Так какой смысл сейчас соваться на рожон и марать руки в безнадежном сражении? Достаточно просто перетерпеть, чтобы затем, на развалинах старого порядка, возвести незыблемый пьедестал своего абсолютного превосходства. Отныне она, Элизабет, а не Дэвис, будет распоряжаться судьбами целых звездных систем, карать и миловать отстающих, решать — кому жить, а кому умереть…
Да, именно так безжалостно и расчетливо рассуждала Элизабет Уоррен, наблюдая с капитанского мостика своего флагмана «Бремертон» за титаническим побоищем у Никополя-4. Ее холодные голубые глаза оставались сухими и невозмутимыми, словно и не видели агонии тысяч своих соотечественников, запертых в стальных гробах обреченных кораблей. Тонкие бескровные губы кривились в брезгливой усмешке, будто все это умирание по ту сторону бронированного иллюминатора казалось досадной помехой, недоразумением, отвлекающим от по-настоящему важных вещей.
Огромная голографическая карта космического пространства, парящая в центре рубки, раз за разом вспыхивала алыми сполохами — то тут, то там американские крейсера и линкоры разлетались на куски под убийственно прицельным огнем русских батарей. Целые эскадры, еще недавно грозные и неустрашимые, превращались в космический мусор, лихорадочно мечущийся меж двух огней в тщетных попытках вырваться из капкана. Искореженные обломки, некогда бывшие боевыми американцами дредноутами, неуправляемо неслись прочь, грозя смести зазевавшегося. В обозримом пространстве не осталось ни одного уцелевшего командира дивизии, способного обуздать царящий на поле боя хаос. Последние островки организованного сопротивления 1-го «ударного» космофлота рассыпались на глазах, будто песчаные замки, накрытые океанской волной.
Увы, бездарно погубленная армада уже не могла рассчитывать на чудесное спасение, ибо судьба отвернулась от нее вместе с холодным сердцем Элизабет Уоррен. Те, кто еще недавно поклонялся «Гекате» и ее адмиралу, словно языческим божествам войны, сейчас корчились в предсмертных муках, тщетно молясь о пощаде. Некоторые коммандеры самоубийственно бросались на таран, лишь бы не попасть в плен к ненавистным русским, предпочитая погибнуть вместе со своими кораблями.
А Элизабет, жестокая и циничная, когда того требовали интересы ее будущего величия, с отрешенной брезгливостью взирала на эту агонию недавних соратников. Пусть другие распускают слюни и кидаются на амбразуры ради призрачной верности или солдатского братства. Она предпочитала действовать с холодной головой, полагаясь на безупречные расчеты и многоходовые комбинации…
Еще недавно грозные орудия американских боевых кораблей 1-го «ударного» флота, сокрушавшие оборону русских, теперь постыдно умолкли. Десятки крейсеров, линкоров и фрегатов Коннора Дэвиса, беспорядочно дрейфуя в пространстве, превратились в беспомощные мишени для мстительного огня императорского флота.
Канониры «Лиса» Дессе, застыв у орудий, и штурмовые подразделения «морской» пехоты Северного космического флота на своих шаттлах беспрекословно выполняли жестокий наказ своего командующего — не брать живыми никого. Не в этой беспощадной войне, вспыхнувшей в звездных системах Российской Империи после вероломного вторжения «янки», а именно в этом сражении пленных не брали обе противоборствующие стороны. Слишком много крови было пролито, слишком тяжелы оказались раны, нанесенные хвастливыми американцами нашим мирным планетам. Так что с милосердием никто не спешил.
Русские космодесантники, захватывая брошенные экипажами поверженные суперсовременные корабли АСР, не церемонились с редкими недобитками, не успевшими эвакуироваться. Озверелые от пережитого бойни, имперские головорезы азартно гонялись по опустевшим коридорам и трюмам за уцелевшими «янки», выкуривая их из всех щелей. Методично, палуба за палубой, зачищались от врага остовы изувеченных линкоров и крейсеров.
Даже тем «счастливчикам», кому посчастливилось унести ноги со своих агонизирующих посудин в спасательных капсулах, на деле оказались обречены. Ведь канониры с русских кораблей, распаленные лихорадочным возбуждением битвы, наперебой соревновались между собой в меткости, на спор расстреливая медленно дрейфующие мишени. Никому не хотелось отдавать инициативу.
Уцелевшие офицеры 1-го «ударного» космофлота в ужасе взирали на все это безумие, творящееся вокруг. Они понимали, что это конец, что никто из них не дождется ни пощады, ни снисхождения со стороны русских. Да и откуда бы взяться пощаде после всех тех злодеяний, что «янки» творили на покоренных территориях Империи? Не проявлять же великодушие к насильникам и палачам?
Кто-то молил о пощаде, выкидывая «белый» код-сигнал, кто отчаянно дрался. Но никакое ожесточенное сопротивление не могло спасти уже полностью деморализованные и потрепанные дивизии 1-го «ударного». Буквально за пару стандартных часов американская армада, возглавляемая Коннором Дэвисом, просто перестала существовать, превратившись в месиво из стальных обломков дрейфующих в черном безмолвии космоса. Казалось, само пространство вокруг Никополя-4 протестовало против бессмысленной жестокости схватки, поглотившей в своем чреве тысячи жизней космоморяков с обеих сторон…