В общем, те же самые «старейшины», на словах ратовавшие о соблюдении закона, совсем не торопились с выборами нового императора из числа достойных кандидатов. Казалось бы, чего проще — раз уж Иван не устраивает, давайте рассмотрим иные кандидатуры. Но нет! Совет и слышать не желал ни о каких выборах. Более того, сразу семь человек из Совета заранее присягнули на верность старшему сыну императора — цесаревичу Артемию, чем еще больше подлили масла в огонь назревающего гражданского противостояния. Птолемей обреченно обхватил голову руками, услышав об этом…
Все, кто его поддерживали, хорошо знали Артемия Константиновича и полагали, что легко могут им управлять, как своей марионеткой, к тому же получив за верность и поддержку от нового государя все возможные преференции и бонусы. В их планы явно не входило допустить на трон малолетнего Ивана и регентский совет при нем. Им нужен был послушный и управляемый император, а не своенравный мальчишка со своими идеалами и принципами.
В результате Птолемей Граус и его соратники оказались в меньшинстве, до конца поддерживая кандидатуру Ивана. Первый министр, к сожалению для себя, не имел достаточного авторитета среди членов Совета. Хоть формально он и являлся его председателем, до сих пор в глазах остальных Птолемей оставался «новым» человеком из низов, шедшим к своим должностям по головам.
Многие аристократы втайне недолюбливали и побаивались Грауса. Они чуяли в нем хищника, безжалостного и расчетливого, готового на все ради достижения своих целей. Однако сейчас, похоже, даже таланты Птолемея оказались бессильны перед монолитной глыбой консервативного большинства Совета.
Однако Птолемей не был бы первым министром, не обладая прозорливостью и умением предвосхищать события. Он всегда просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед, готовя запасные варианты и пути отхода. И сейчас, глядя на торжествующие лица своих оппонентов, Граус мысленно усмехался. Они думают, что одержали над ним верх? Как бы не так! Птолемей припас для них сюрприз.
Заранее зная, что не получит поддержки в Государственном Совете, первый министр воспользовался временем после оглашения завещания и до момента окончательного заседания Совета, для того, чтобы создать вокруг фигуры малолетнего Ивана весомую партию, поддерживающих его людей. Птолемей развил бурную закулисную деятельность, встречаясь с нужными людьми, давая обещания, угрожая и искушая, плетя тончайшее кружево интриги.
В первую очередь в эту дворцовую группу вошли представители незнатных семей, чиновники и сенаторы, которые стремились упрочить свое положение при дворе, и которые пока в силу возраста и небольшого веса не были связаны клиентскими узами с сильными мира сего. Эти люди видели в Птолемее своего покровителя и надеялись с его помощью возвыситься, получить доступ к рычагам власти. Они с готовностью приняли сторону первого министра и его ставленника Ивана.
Так же большую поддержку наследник Иван Константинович получил среди столичного офицерства, в том числе гвардейцев. Связано это было прежде всего с авторитетом в среде офицеров космофлота нашей очаровательной капитан-командора Таисии Романовой — героя войны с американцами в «Тавриде» и «Бессарабии». Космомомряки Тасю действительно любили и уважали за ее смелость, ум и решительность.
Таисия была не просто отважным боевым офицером. В ней удивительным образом сочетались красота и сила, женственность и стальная воля. Она умела находить подход к людям, зажигать их сердца своим примером. И сейчас, когда Таисия открыто встала на сторону брата, многие военные последовали за ней, не задумываясь. Ну а так как по условиям завещания великая княжна становилась при несовершеннолетнем императоре, наряду с первым министром, регентом, то плазменные сабли и штыки солдат столичных гарнизонов также склонились в сторону Ивана. Птолемей с удовлетворением наблюдал, как растет и крепнет партия его юного протеже. Теперь у Государственного Совета не было иного выхода, кроме как признать волю покойного государя…
Кстати, нашлось в числе сторонников нашего маленького императора и несколько богатых аристократических фамилий Российской Империи, сделавших такой выбор, рассчитывая кто поправить пошатнувшееся материальное и политическое положение, а кто — получить новые должности и возможности. Птолемей потирал руки, глядя, как в его сети попадает все больше крупной рыбешки. О, он умел быть очень убедительным, когда того требовали обстоятельства…
Пользуясь тем, что по завещанию именно Цесаревич Иван был объявлен новым императором Всероссийским, а также пользуясь правом регента и посовещавшись с Таисией Константиновной, Птолемей Граус начал усердно и показательно раздавать должности при дворе и министерствах своим новым союзникам, желая отблагодарить тех за поддержку и перетащить на свою сторону новых. В кабинете первого министра, богато обставленном античной мебелью, ни на минуту не прекращалась череда визитеров.
Сановники, офицеры, придворные — все они приходили к Птолемею с поклоном, заверяя в своей преданности и готовности служить новому режиму. И каждый уходил от первого министра с какой-нибудь милостью — кто с новой должностью, кто с наградой, а кто и просто с туго набитым кошельком. Граус щедрой рукой раздавал посты и привилегии, понимая, что сейчас как никогда нуждается в надежной опоре.
Особенно усердствовал первый министр в переделе высших государственных должностей. Птолемей прекрасно осознавал, что ключ к успеху его замысла — это контроль над важнейшими ведомствами Империи. Министерство финансов, МИД, силовые структуры — везде требовались свои люди, безоговорочно преданные Птолемею и маленькому императору.
Поэтому кресла глав министерств одно за другим занимали креатуры Грауса — молодые амбициозные чиновники и аристократы, обязанные своим возвышением лично первому министру. Птолемей не скупился на обещания и посулы, щедро одаривая своих ставленников властью и привилегиями. В обмен он требовал лишь одного — абсолютной лояльности и готовности исполнить любой приказ без лишних вопросов.
Конечно, такая кадровая политика не могла не вызвать ропота среди старой аристократии и высшего чиновничества. Птолемей то и дело слышал за спиной возмущенный шепот, брюзжание недовольных, лишившихся насиженных мест. Но первый министр пропускал эти разговоры мимо ушей. Он твердо знал, что сейчас не время для сантиментов и оглядки на прошлое. На кону стояло слишком многое.
Первый министр понимал, что власть, впрочем, как и его жизнь, висят в этой подвешенной ситуации буквально на волоске, и поэтому отчаянно пытался выжить. Он чувствовал себя канатоходцем над бездной — один неверный шаг, одно неосторожное движение, и все рухнет в пропасть. В своих действиях Граус заручился поддержкой великой княжны Таисии Константиновны. Эта юная, но не по годам мудрая и решительная девушка стала для первого министра незаменимой союзницей. Вдвоем они разрабатывали планы, обсуждали кандидатуры на ключевые посты, принимали судьбоносные решения. Таисия, несмотря на свой возраст, прекрасно разбиралась в хитросплетениях дворцовых интриг. Выросшая при императорском дворе, она с младых ногтей научилась разбираться в людях, видеть их истинную суть за масками притворства и лести…
Однако, несмотря на все усилия первого министра и великой княжны, их положение оставалось крайне шатким. В результате внутридворцовых интриг и ходов, которые вел Птолемей Граус, свои прежние места потеряли многие старые министры и сановники Российской Империи, в том числе и парочка из тех, кто входил в Государственный Совет. Птолемей прекрасно понимал, насколько рискованную игру он затеял. Сместить разом столько влиятельных фигур, нажитых непомерным весом и связями — это все равно что разворошить осиное гнездо.
Конечно, первый министр постарался провести все перестановки максимально корректно и в рамках закона. Кого-то отправили в почетную отставку с сохранением всех привилегий, кому-то предложили синекуру в дальних провинциях Империи. Но суть от этого не менялась — Граус покусился на права и влияние тех, на чьи права и влияние покушаться было нельзя. И они этого ему не простили.